Вход Господень в Иерусалим

Вход Господень в ИерусалимЭтот великий двунадесятый праздник  отмечается Церковью за неделю до Святой Пасхи. Совершив чудо воскрешения Лазаря, Господь наш Иисус Христос на молодом осле торжественно въехал в Иерусалим. Его восторженно встречал народ, восклицая: «Осанна (Спасение) Сыну Давидову! Благословен Грядущий во имя Господне! Осанна в вышних!»
Господь — Он пришел для принесения Себя в жертву за грехи всех людей, для избавления всего рода человеческого от греха, проклятия и смерти. И те, кто восклицал: «Осанна Сыну Давидову!»,   всего лишь через несколько дней будут кричать римскому правителю Понтию Пилату: «Распни Его!»
По церковной традиции в этот день в храмах верующие стоят на службах с веточками верб в руках, как бы вновь встречая невидимого грядущего Господа. Вербы на Руси заменяют собой пальмовые ветви, отсюда и другое, чисто русское название праздника — Вербное воскресенье.

Закончилась Святая Четыредесятница. Торжественный вход Господень в Иерусалим был вступлением Его на путь крестных страданий. Впереди — Голгофа, Крест, Гроб и — Воскресение.

Алексей Хомяков (1804—1860)

 

* * *

 

Широка, необозрима,
Чудной радости полна,
Из ворот Ерусалима
Шла народная волна.
Галилейская дорога
Оглашалась торжеством:
«Ты идёшь во имя Бога,
Ты идёшь в Свой царский дом.
Честь Тебе, наш Царь смиренный,
Честь Тебе, Давыдов Сын!»
Так, внезапно вдохновенный,
Пел народ; но там один,
Недвижим в толпе подвижной,
Школ воспитанник седой,
Гордый мудростию книжной,
Говорил с насмешкой злой:
«Это ль Царь ваш? слабый, бледный,
Рыбаками окружён?
Для чего Он в ризе бедной?
И зачем не мчится Он,
Силу Божью обличая,
Весь одеян чёрной мглой,
Пламенея и сверкая,
Над трепещущей землёй?»
И века прошли чредою,
И Давыдов Сын с тех пор,
Тайно правя их судьбою,
Усмиряя буйный спор,
Налагая на волненье
Цепь любовной тишины,
Мир живит, как дуновенье

Наступающей весны.
И в трудах борьбы великой
Им согретые сердца
Узнают шаги Владыки,
Слышат сладкий зов Отца.
Но в своём неверье твёрдый,
Неисцельно ослеплён,
Всё, как прежде, книжник гордый
Говорит: «Да где же Он?
И зачем в борьбе смятенной
Исторического дня
Он проходит так смиренно,
Так незримо для меня,
А нейдёт как буря злая,
Весь одеян чёрной мглой,
Пламенея и сверкая
Над трепещущей землёй?»

Просмотры (107)

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *